"Война заканчивается тогда,
когда похоронен последний солдат”
когда похоронен последний солдат”
Термин "Букринский батальон” отсутствует в публицистической литературе и архивных документах, воинского подразделения с таким названием не было. Предложенное автором название означает обобщенную группу уроженцев нынешнего Драбовского района Черкасской области численностью более 1380 человек, призванных осенью 1943 года и участвовавших в ожесточенных боях на букринском плацдарме.
6 ноября 2008 года исполнилось 65 лет со дня освобождения города-героя Киева от немецко-фашистских захватчиков. К сожалению, эта дата осталась практически незамеченной на территории Украины. Несмотря на активные попытки переписать историю и насадить новое отношение к прошлому, освобождение Киева, было, есть и будет важной вехой в истории Великой Отечественной войны, которую выиграл советский народ.
В этой статье будет рассказано не о 24 залпах праздничного салюта, произведенного вечером 6 ноября 1943 года, не о полководческом таланте генералов и маршалов, готовых положить тысячи жизней, чтобы доложить о победе к назначенной дате, а о том, какой ценой досталась эта победа, и в первую очередь – на букринском плацдарме.
Букринским в годы войны назывался один из плацдармов, захваченных советскими войсками осенью 1943 года на правом берегу Днепра юго-восточней Киева. Долгое время истинное значение боевых действий в этом районе обходили молчанием. Лишь в 1985 году в Балыко-Щучинки на месте братской могилы был открыт мемориал в память о гибели более 200 тысяч советских солдат, отдавших свои жизни для отвлечения значительных сил противника от главного направления наступления на Киев.
Вот как это было. В середине сентября 1943 года войска Центрального, Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов в основном завершили освобождение левобережной Украины и в нескольких местах вышли к реке Днепр. В ночь на 22 сентября одновременно по нескольким направлениям войска Воронежского (с 20.10.1943 г. – 1-го Украинского) фронта начали форсирование Днепра в районе букринской излучины. В центре переправлялись передовые части 3-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-лейтенанта П.С.Рыбалко, правее ее – войска 40-й армия генерал-полковника К.С.Москаленко, а левее – соединения 47-й армии генерал-лейтенанта Ф.Ф.Жмаченко.
Так о событиях тех дней вспоминал командующий 40-й армией:
"Трудности при форсировании предстояло преодолеть серьезные. Днепр на участке от Ржищева до Черкасс имеет пойму шириной от 1 до 15 км, изрезанную озерами, старицами. Русло извилистое, делится на рукава, образующие большое количество островов и песчаных мелей. Ширина зеркала реки — 600—800 м, глубина — 8—12 м. В целом местность против букринской излучины способствовала сосредоточению и укрытию наших войск.
Правый берег реки обрывистый, высотой 60—80 м, а у Григоровки — 150 м; он позволял противнику организовать сильную оборону и просматривать подходы советских войск к Днепру. Местность в излучине изобилует множеством высот, сильно пересечена оврагами глубиной 30—40 м и долинами с крутыми обрывами. Эту особенность обороняющиеся умело сочетали с искусственными заграждениями. Местность в излучине не позволяла применять массированно подвижные войска, особенно танки, и затрудняла наступление других родов войск. Наконец, противник располагал хорошей сетью дорог и имел свободу скрытого маневра силами и средствами, в то время как действия наших войск были скованы широкой водной преградой и находились в поле зрения врага” [5.9].
Противник вел сильный артиллерийский огонь, его авиация группами по 40-50 самолетом бомбила места переправ на обоих берегах и плацдарм. Борьба приняла ожесточенный и кровопролитный характер.
"Гитлеровцы стремились, во что бы то ни стало удержать правобережье Днепра в своих руках, сбросить наши подразделения в реку. Несмотря на непрерывные атаки противника, мы пробивались вперед, прочнее укреплялись на захваченном плацдарме. Шли жестокие бои за Великий и Малый Букрин”[5.7].
Наша 2-я воздушная армия, наоборот, в эти дни снизила свою активность из-за нарушения планов перебазирования и снабжения горючим.Как показывает журнал боевых действий фронта, ее частями 19 сентября было сделано 98 самолетовылетов, 20 сентября – 43, 21 сентября – 16, 22 сентября (в день массового форсирования) – 24, 23 сентября – ни одного, 24 сентября – 122. Для сравнения, только в полосе 309 стрелковой дивизии в течение 23 сентября было зафиксировано 440 самолетовылетов вражеской авиации.
Вот как события тех дней описывала их участник санинструктор Н.Н.Пешкова:
"Там было очень страшно. Нас там просто бросили, чтобы мы оттянули от Киева части немцев и позволили взять город к 7-му ноября. Мы вышли к Днепру в конце сентября. На правый берег нам удалось переправить только пехоту, поскольку понтонов у нас не было. Мы смогли закрепиться и закопаться в отвесных склонах берега, что нас и спасло. У нас не было никакой поддержки, никаких продуктов.
Бомбили нас там целыми днями, небо было черное от самолетов. Наша авиация? Да мы ее и не видели, только уже к концу войны. Это странно, но когда видишь летящую бомбу, то ощущение, что она летит на тебя. Ведь она, правда, над тобой летит, а упасть она может, конечно, куда угодно. Поэтому большинство людей падали ничком и закрывали голову, а я всегда лежала пузом кверху, потому, что я должна была видеть. Мне казалось, что так безопасней. На Букринском было очень много погибших. У меня был приятель из соседнего батальона, у них был выпуск 280 человек курсантов, после Букринского плацдарма осталось 16, и это притом, что их готовили. А пополнение у нас было такое: из окрестных сел собрали всех ребят от 16 лет — необстрелянных, ничего не умеющих, всего боящихся — вот это и было пополнение.”
Неудачно был выброшен и воздушный десант, предназначавшийся для облегчения действий наших войск по захвату и расширению плацдарма. В результате отсутствия у штаба фронта ясного представления о противнике, районы высадки были определены неправильно. Выброшенные в ночь на 24 сентября "десант рассеялся по весьма обширному району, из-за потери ориентировки часть десантников попала в расположение своих войск, часть — в воду Днепра, а остальные оказались над марширующими вражескими дивизиями” [5.18].
25 сентября бои на плацдарме велись с еще большим упорством. Войска 40-й армии и 3-й гвардейской танковой армии отбивали яростные контратаки врага и медленно продвигались вперед. 47-я армия в это время вышла главными силами к Днепру. Два ее стрелковых полка форсировали реку юго-восточней Канева и мелким группами вели разведку западного берега.
В течение 27-29 сентября на плацдарме днем и ночью шли ожесточенные бои. Обе стороны ставили перед собой активные задачи. Огнем и контратаками пехоты, поддержанной танками и авиацией, враг стремился задержать продвижение наших войск.
Одновременно с описанными выше событиями, вскоре после освобождения территории нынешних Драбовского района Черкасской области и Яготинского района Киевской области в период с 21 сентября по 25 октября 1943 года Ковалевским и Драбовским военкоматами была проведена массовая мобилизация мужского населения в возрасте от 17 до 50 лет, пережившего оккупацию.
В ходе изучения архивных документов удалось обнаружить сведения о 1384 призывниках осени 1943 года, среди которых был и дедушка автора этих строк. Около трети призывников составляли мужчины в возрасте старше 40 лет. Возрастная структура призывников приведена в таблице 1.
6 ноября 2008 года исполнилось 65 лет со дня освобождения города-героя Киева от немецко-фашистских захватчиков. К сожалению, эта дата осталась практически незамеченной на территории Украины. Несмотря на активные попытки переписать историю и насадить новое отношение к прошлому, освобождение Киева, было, есть и будет важной вехой в истории Великой Отечественной войны, которую выиграл советский народ.
В этой статье будет рассказано не о 24 залпах праздничного салюта, произведенного вечером 6 ноября 1943 года, не о полководческом таланте генералов и маршалов, готовых положить тысячи жизней, чтобы доложить о победе к назначенной дате, а о том, какой ценой досталась эта победа, и в первую очередь – на букринском плацдарме.
Букринским в годы войны назывался один из плацдармов, захваченных советскими войсками осенью 1943 года на правом берегу Днепра юго-восточней Киева. Долгое время истинное значение боевых действий в этом районе обходили молчанием. Лишь в 1985 году в Балыко-Щучинки на месте братской могилы был открыт мемориал в память о гибели более 200 тысяч советских солдат, отдавших свои жизни для отвлечения значительных сил противника от главного направления наступления на Киев.
Вот как это было. В середине сентября 1943 года войска Центрального, Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов в основном завершили освобождение левобережной Украины и в нескольких местах вышли к реке Днепр. В ночь на 22 сентября одновременно по нескольким направлениям войска Воронежского (с 20.10.1943 г. – 1-го Украинского) фронта начали форсирование Днепра в районе букринской излучины. В центре переправлялись передовые части 3-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-лейтенанта П.С.Рыбалко, правее ее – войска 40-й армия генерал-полковника К.С.Москаленко, а левее – соединения 47-й армии генерал-лейтенанта Ф.Ф.Жмаченко.
Так о событиях тех дней вспоминал командующий 40-й армией:
"Трудности при форсировании предстояло преодолеть серьезные. Днепр на участке от Ржищева до Черкасс имеет пойму шириной от 1 до 15 км, изрезанную озерами, старицами. Русло извилистое, делится на рукава, образующие большое количество островов и песчаных мелей. Ширина зеркала реки — 600—800 м, глубина — 8—12 м. В целом местность против букринской излучины способствовала сосредоточению и укрытию наших войск.
Правый берег реки обрывистый, высотой 60—80 м, а у Григоровки — 150 м; он позволял противнику организовать сильную оборону и просматривать подходы советских войск к Днепру. Местность в излучине изобилует множеством высот, сильно пересечена оврагами глубиной 30—40 м и долинами с крутыми обрывами. Эту особенность обороняющиеся умело сочетали с искусственными заграждениями. Местность в излучине не позволяла применять массированно подвижные войска, особенно танки, и затрудняла наступление других родов войск. Наконец, противник располагал хорошей сетью дорог и имел свободу скрытого маневра силами и средствами, в то время как действия наших войск были скованы широкой водной преградой и находились в поле зрения врага” [5.9].
Противник вел сильный артиллерийский огонь, его авиация группами по 40-50 самолетом бомбила места переправ на обоих берегах и плацдарм. Борьба приняла ожесточенный и кровопролитный характер.
"Гитлеровцы стремились, во что бы то ни стало удержать правобережье Днепра в своих руках, сбросить наши подразделения в реку. Несмотря на непрерывные атаки противника, мы пробивались вперед, прочнее укреплялись на захваченном плацдарме. Шли жестокие бои за Великий и Малый Букрин”[5.7].
Наша 2-я воздушная армия, наоборот, в эти дни снизила свою активность из-за нарушения планов перебазирования и снабжения горючим.
Вот как события тех дней описывала их участник санинструктор Н.Н.Пешкова:
"Там было очень страшно. Нас там просто бросили, чтобы мы оттянули от Киева части немцев и позволили взять город к 7-му ноября. Мы вышли к Днепру в конце сентября. На правый берег нам удалось переправить только пехоту, поскольку понтонов у нас не было. Мы смогли закрепиться и закопаться в отвесных склонах берега, что нас и спасло. У нас не было никакой поддержки, никаких продуктов.
Бомбили нас там целыми днями, небо было черное от самолетов. Наша авиация? Да мы ее и не видели, только уже к концу войны. Это странно, но когда видишь летящую бомбу, то ощущение, что она летит на тебя. Ведь она, правда, над тобой летит, а упасть она может, конечно, куда угодно. Поэтому большинство людей падали ничком и закрывали голову, а я всегда лежала пузом кверху, потому, что я должна была видеть. Мне казалось, что так безопасней. На Букринском было очень много погибших. У меня был приятель из соседнего батальона, у них был выпуск 280 человек курсантов, после Букринского плацдарма осталось 16, и это притом, что их готовили. А пополнение у нас было такое: из окрестных сел собрали всех ребят от 16 лет — необстрелянных, ничего не умеющих, всего боящихся — вот это и было пополнение.”
Неудачно был выброшен и воздушный десант, предназначавшийся для облегчения действий наших войск по захвату и расширению плацдарма. В результате отсутствия у штаба фронта ясного представления о противнике, районы высадки были определены неправильно. Выброшенные в ночь на 24 сентября "десант рассеялся по весьма обширному району, из-за потери ориентировки часть десантников попала в расположение своих войск, часть — в воду Днепра, а остальные оказались над марширующими вражескими дивизиями” [5.18].
25 сентября бои на плацдарме велись с еще большим упорством. Войска 40-й армии и 3-й гвардейской танковой армии отбивали яростные контратаки врага и медленно продвигались вперед. 47-я армия в это время вышла главными силами к Днепру. Два ее стрелковых полка форсировали реку юго-восточней Канева и мелким группами вели разведку западного берега.
В течение 27-29 сентября на плацдарме днем и ночью шли ожесточенные бои. Обе стороны ставили перед собой активные задачи. Огнем и контратаками пехоты, поддержанной танками и авиацией, враг стремился задержать продвижение наших войск.
Одновременно с описанными выше событиями, вскоре после освобождения территории нынешних Драбовского района Черкасской области и Яготинского района Киевской области в период с 21 сентября по 25 октября 1943 года Ковалевским и Драбовским военкоматами была проведена массовая мобилизация мужского населения в возрасте от 17 до 50 лет, пережившего оккупацию.
В ходе изучения архивных документов удалось обнаружить сведения о 1384 призывниках осени 1943 года, среди которых был и дедушка автора этих строк. Около трети призывников составляли мужчины в возрасте старше 40 лет. Возрастная структура призывников приведена в таблице 1.
| 1 | 2 | 3 | 4 |
